После сегодняшнего избрания канцлером ФРГ лидера социал-демократов Олафа Шольца эксперты с интересом устремили свои взоры на Францию, ведь возможная смена первого лица и в этой стране может заметно изменить политическую ситуацию в ЕС, что теоретически отразится и на отношениях Евросоюза с Россией.
Президентские выборы во Франции состоятся лишь в апреле, но избирательная кампания в стране уже началась. Ряд политиков заявили о том, что выдвинут свои кандидатуры в борьбе за высший пост. При этом наблюдатели обращают внимание на то, что среди кандидатов довольно много пророссийских политиков. О том, имеют ли последние в предстоящем предвыборном марафоне шансы на успех, обозреватель «Росбалта» поговорил с первым вице-президентом «Центра политических технологий» Алексеем Макаркиным.
— Существует мнение, что среди кандидатов в президенты Франции сегодня преобладают промосковские политики. Согласны вы с этим?
— Давайте будем осторожнее в таких высказываниях. Вот, например, от партии «Республиканцы» была выдвинута Валери Пекресс. Она, конечно же, никакая не промосковская. Безусловно, с французскими консерваторами России удобнее выстраивать отношения, чем с левыми, так уж исторически сложилось. Так было и с президентами Жаком Шираком и Николя Саркози. Несомненно, Валери Пекресс — преемница этой линии, она знает Россию, стажировалась у нас, но ее нельзя назвать пророссийским политиком.
— Сейчас как раз некоторые эксперты указывают на тот факт, что Пекресс училась в России…
— Ну, кто только ни учился и ни бывал в РФ… Джо Байден, например, еще во времена СССР к нам ездил… Но это аргументы несерьезные. Пекресс — известный правоцентристский политик. Если уж говорить о симпатиях к России и к российской власти, то они сложились, в том числе, и на личном уровне у экс-премьера французского правительства Франсуа Фийона. Но после возбуждения против него уголовного дела и громкого скандала, связанного с этим, его политическая карьера уже закончилась.
Пекресс же политик нового поколения. У нее личных отношений с Владимиром Путиным не было. Поэтому я думаю, что представлять ее как пророссийского деятеля было бы неправильным.
Штука в том, что жизнь вокруг меняется. Например, когда бывший президент Франции Николя Саркози предлагал России закупить французские десантные корабли «Мистраль», то это было время президентства Дмитрия Медведева, время «перезагрузки». Тогда и президент США Барак Обама приезжал в Москву и встречался с тем же Медведевым. Все это было до 2014 года, который очень многое изменил… В том числе и взгляды западных политиков на Россию. Сегодня отношение внутри западного истеблишмента к Москве другое.
— Но во Франции достаточно и других пророссийских кандидатов, которые собираются участвовать в президентских выборах 2022 года. Например, лидер партии «Национальное объединение» (бывший «Национальный фронт») Марин Ле Пен…
— Да, Ле Пен. А еще журналист и политолог Эрик Земмур. Эти политики демонстрируют свои симпатии к России.
— Есть еще один сторонник Кремля — лидер партии «Непокоренная Франция» Жан-Люк Меланшон…
— Ну, что касается Меланшона, то я не думаю, что у него есть какие-то шансы выйти во второй тур президентских выборов. Он слишком «левый», бунтарь, достаточно эксцентричная фигура. Большинство экспертов не видят его президентом Франции. Это такая антиглобалистская субкультура. Но если даже он выйдет во второй тур выборов, то это будет большой неожиданностью. И в этом случае против него будут голосовать умеренные и многие правые избиратели.
Однако мы забыли, что есть еще и мэр Парижа Анн Идальго, которая выдвинута кандидатом на пост президента от Социалистической партии. И ее тоже никак нельзя назвать пророссийским политиком.
Причем сейчас получается, что на крайне правом фланге два кандидата — Марин Ле Пен и Эрик Земмур — «рвут» правый электорат на части. Если бы не Земмур, то у Ле Пен были бы прекрасные шансы.
— Что представляет собой Земмур?
— Это новый человек, политик-загадка. Он быстро вырос на усталости французов от политики, на стремлении электората увидеть нового человека. Это яркий популист и интеллектуал. Однако сейчас неясно, выдержит ли он предвыборную борьбу, сможет ли собрать необходимые для его выдвижения 500 подписей муниципальных депутатов. Впрочем, те, кто не хотят, чтобы Ле Пен вышла во второй тур президентских выборов (а это, например, те же «Республиканцы»), могут ему эти подписи и подбросить. Во Франции это, кстати, не считается чем-то беспринципным. Напротив, когда до выборов допускают всех реальных кандидатов, здесь считается признаком реальной демократии.
Впрочем эффект новизны Земмура уже стал сходить на нет, в отношении него публикуют всякий компромат, поэтому выдержит ли он все это, пока непонятно.
— Кому в первую очередь может быть выгоден раскол среди крайне правых?
— Это как раз может быть выгодно Валери Пекресс. За счет этого она может попробовать мобилизовать умеренных правых избирателей и таким образом пройти во второй тур.
— А кто, помимо нее, может оказаться во втором туре президентских выборов?
— Если во второй тур выходит действующий президент Эмманюэль Макрон и, допустим, Марин Ле Пен, то Макрон у нее, скорее всего, выиграет. Земмур во втором туре — это сейчас вообще некая фантастика. Если же во второй тур вместе с Макроном выйдет Пекресс, то борьба между ними может быть очень серьезной, за каждый голос.
— Но в итоге пока получается, что, скорее всего, политический ландшафт Франции после президентских выборов 2022 года не особенно изменится, как не изменился он и в другой главной континентальной державе Европы — Германии после прошедших там выборов в Бундестаг?
— Да, и во Франции в плане ее российской политики после выборов тоже вряд ли будут большие перемены.
Беседовал Александр Желенин
Подпишись: